Когда мы были детьми - мы, мальчишки поколения 70-80-х – любили играть в «войнушку». Мы были до зубов «вооруженными» детьми: у всех были пластмассовые пистолеты и автоматы. Как только каникулы, сразу же собиралась галдящая ватага, делилась на команды и, используя любые складки местности, приступала к «боевым действиям». Не было игрушечных пистолетов-автоматов, брали в руки любую деревяшку, напоминавшую оружие, – и вперед!
В двух шагах от деревни, где жили мои дедушка и бабушка, до 1939 года проходила государственная граница. От Полоцкого укрепрайона в этом месте до наших дней дожили руины фортификационных сооружений. Для мальчишеской «войнушки» это была просто невообразимая удача.
Помню, в проеме между штабелями досок мы оборудовали себе «кабину танка». В землю воткнули щепки и палки – это педали и рычаги управления. В щели просунули палку подлиннее и другую, покороче, – это пушка и пулемет. Рёв двигателя заменял звук «дррр», который губами издавал «механик-водитель»... И так часами, сразу же после коллективного просмотра очередной серии фильма «Четыре танкиста и собака».
О, как же нам, мальчишкам, мечталось с криком «За Родину! Ура!» подняться из окопа и повести за собой в атаку! Или, пробравшись лесными тропами к железнодорожному полотну, пустить под откос вражеский эшелон с танками!
Самым драматичным моментом было разделиться на команды – кто за «фрицев», а кто – за наших. Про политкорректность мы тогда ничего, разумеется, не слышали, а играть хотели, конечно, за наших. У нашего поколения никогда не возникало вопроса, кто это – наши… Это сегодня во многих странах понятие «наших» перевернулось с ног на голову, а тогда… Страна была одна, Победа – тоже.
А по-другому и быть не могло. Нас окружал колоссальный эпос: книги, фильмы, памятники… «Пионеры-герои» и «Молодая гвардия»… «Они сражались за Родину» и «Освобождение»… Брестская крепость и Хатынь…
Но самым важным было то, что рядом с нами были наши дедушки и бабушки – живое воплощение тех великих событий. Они со вздохом смотрели на наши игрища и шли заниматься своими делами. Детьми мы не понимали, почему старшие о войне вздыхали.
Когда я бабушку, Надежду Никитовну, пережившую ужасы оккупации, спрашивал, что она думала про войну, та отвечала: «голыми готовы были ходить - только б войны не было». А дед, Егор Юрьевич, угнанный в рабство в Германию и встретивший День Победы уже в рядах Красной Армии, был очень скуп на рассказы.
У всех наших дедушек и бабушек, у отцов и матерей наших отцов и матерей, у прадедушек и прабабушек наших детей свой путь через войну. Десятки миллионов таких похожих, но таких разных судеб. Они – неотъемлемая часть нашей семейной истории, истории нашего рода, истории нашей Родины.
И пока каждый из нас их помнит – Беларусь помнит.