Направление — на индустриальный сектор
В чем была прелесть глобальной экономики, так это в том, что даже небольшие страны при удачном выборе отраслевой специализации могли вклиниться в международные цепочки добавленной стоимости. Узкая номенклатура продукции при больших объемах ее выпуска позволяла добиться ценовой конкурентоспособности на широком рыночном пространстве. Не важно, выпускаешь ты колбасу, пульверизаторы для духов либо те или иные электронные приборы. В определенных нишах можно было найти место под солнцем. И если не стать самым богатым и процветающим, то на худой конец обеспечивать более-менее приличное национальное благосостояние. При ответственной национальной политике по большому счету богатство государства не зависело от его размеров. Еще пандемия начала разрушать эту архитектуру. А геополитическое обострение бульдозером утюжит остатки глобальных цепочек. Очевидно, что вырисовываются новые центры экономической силы. Но какое место будет у малых государств? Особенно тех, которые в экономике придерживались принципа многовекторности. Не потеряются ли они в многополярном мире? Об этом поговорили с заведующим кафедрой экономики и управления Белорусского государственного экономического университета, доктором экономических наук, профессором, аналитиком Белорусского института стратегических исследований Алексеем Быковым.
Предложение под спрос
Мировая экономика еще не вошла в рецессию, но очень близка к ней. Причем высока вероятность, что спад будет не эпизодическим, как было во время пандемии и локдаунов, а системным.
— Рост глобальной экономики обеспечивался во многом за счет избыточного потребления в развитых странах, — объясняет Алексей Быков. — Беларусь много продавала продукции в Россию и государства дальней дуги: там был платежеспособный спрос. За счет чего? Высоких цен на нефть и другие ресурсы. А почему они были дорогими? Из-за высокого спроса в США и ЕС. А он как возник? Напечатали много денег. Зачем? Предположу, чтобы повысить на определенный период благосостояние населения, чтобы оно не возмущалось и не выражало социальные протесты. Американский и европейские рынки были емкими и маржинальными. Высокие доходы и стабильный спрос обеспечивались во многом за счет роста долгов, которые достигли чрезмерных размеров. Причем и государственные, и корпоративные, высока задолженность и домашних хозяйств. Смогут ли развитые страны и дальше жить в долг и обеспечивать мировой рост?
Последний тезис вызывает сомнение. По крайней мере, из-за различных проблем тот же экспорт Китая в Европу в последние месяцы снижается. Хотя надо признать: для КНР экспорт обеспечивал в значительной степени положительную динамику ВВП. Сейчас Китай старается развиваться за счет внутреннего рынка. Но Пекину необходим профицит внешней торговли: он проводит активную инвестиционную политику в Азии, Латинской Америке, Африке. В этих регионах тоже есть спрос на широкую номенклатуру товаров. Но у населения перечисленных регионов сравнительно низкая платежеспособность. И в современном состоянии они полностью не могут заместить потребление в ЕС и США. Но в этих регионах продажи тоже падают.
Геоэкономика начинает трансформироваться. И национальным экономикам приходится приспосабливаться к новым условиям. В том числе повысились и рестрикционные риски: потенциальные или уже состоявшиеся. Несомненно, в значительной степени им подвержены небольшие государства, так как не обладают емким внутренним рынком и существенно зависят от экспортных поставок.
— Есть стереотип, что маленькие экономики не могут в одиночку выживать, — обращает внимание Алексей Быков. — Однако примеры Кубы, Северной Кореи, Ирана, наконец, показывают обратное. Конечно, с точки зрения и имиджевой, и уровня благосостояния населения мало кто назвал бы развитие этих стран успешным. Скорее, эти примеры опровергают тезис, что государства в изоляции не могут выживать. Могут. При этом уверен, что и Беларуси не грозит полная изоляция, автаркия.
Алексей Быков отмечает: ключевая проблема даже не в потере западных рынков, а в разрыве логистики. Две трети нашей границы если не полностью закрыты, то движение в этих направлениях ограничено. Но постепенно выстраиваются новые пути поставок наших товаров. К тому же вырос спрос в России.
— Сегодня в России нет падения спроса, — объясняет Алексей Быков. — Беларусь демонстрирует рост экспорта и ВВП месяц к месяцу и положительную динамику по итогам шести месяцев.
Другой вопрос, по мнению эксперта, как будет трансформироваться отраслевая структура под новые рынки сбыта и потребности спроса.
— Отраслевая структура будет строиться под спрос, — утверждает Алексей Быков. — Какие товары продаются, таких стараемся больше выпускать, и эти направления и отрасли развиваются. А дальше происходит настройка других процессов в государстве под отраслевую структуру: фискальная, инвестиционная политика, подготовка кадров и так далее.
Новый импульс для развития
Эксперт акцентирует: в прошлые годы богатые природными ресурсами страны могли зарабатывать на природной ренте, многие другие государства зарабатывали на транзите и переработке полезных ископаемых. Поэтому в какой-то степени государственная экономическая политика строилась достаточно просто: было небольшое количество высокомаржинальных отраслей (нефтепереработка, металлургия, калийная), которые за счет акцизов и налогов значительно пополняли бюджет. Это позволяло выполнять социальные обязательства и не напрягать слишком большой фискальной нагрузкой ту же IT-индустрию. Сейчас спрос меняется в сторону высокотехнологичных отраслей. И под этот фактор придется подстраиваться. Алексей Быков убежден: такая трансформация пойдет Беларуси по большому счету на пользу.
— Мы уже двигаемся по определенной парадигме исходя из объективных реалий, — объясняет он. — Большой спрос на нашу продукцию машиностроения, оптическое оборудование, станки, приборы, микроэлектронику в России. А это такие отрасли, которые связывают воедино и производство, и образование, и науку.
Обычно у стран с развитым машиностроением развитая инновационная экономика: США, Япония, ЕС, потом Китай и Южная Корея. Конечно, необходимо обеспечивать себя продуктами питания и базовыми потребительскими товарами. Но уровень наукоемкости в машиностроении объективно выше, чем в большинстве других отраслей.
Он отмечает, что сейчас сегмент машиностроения и в целом высокотехнологичных производств получил новый импульс для развития. В том числе и в силу санкций против Беларуси и России. Фактор позитивный. Конечно, многие предприятия и компетенции в стране сохранились. Но если в конце 1980-х на высокотехнологичное производство приходилось до 35 процентов выпуска промышленной продукции, то к концу 2010-х его доля уже составляла менее 25 процентов. Потенциал у нас есть. И его необходимо развивать. Ибо, исходя из множества примеров последних нескольких лет, наиболее устойчивыми будут государства с собственным индустриальным сектором. Другой вопрос, что под него необходимо выстраивать и инновационную систему, и подготовку кадров, и другие элементы экономической инфраструктуры.
