Проведенный анализ публикаций ведущих аналитических центров Индии по ходу и после завершения саммита G20 в Нью-Дели позволяет выделить ряд фундаментальных аспектов и выводов.
1. Широкое участие на саммите высоких представителей Западной Азии (Ближнего Востока), включая лидеров ОАЭ, Саудовской Аравии (КСА), Египта, Турции и Омана. При этом свое участие в “двадцатке” наследный принц КСА Мухаммед бен Салман совместил с государственным визитом в Индию.
По оценкам индийских экспертов, в геополитике Западной Азии происходят тектонические сдвиги: КСА и ОАЭ уже позиционируют себя “полюсами” силы в движении к многополярному порядку. От БРИКС+ до ШОС, а теперь и в G20 вовлеченность стран залива становится все заметнее по мере роста их экономического веса, несмотря на застарелые кризисы в регионе.
Персидский залив, возможно, также является местом, где сегодня наиболее заметна конкуренция Запада и Китая.
На фоне таких стратегических сдвигов ближневосточный регион все чаще рассматривается как маяк мировой экономики. Помимо наличия запасов углеводородов, через него проходит 30 процентов мировой контейнерной торговли и 16 процентов всех грузовых авиаперевозок, хотя там проживает менее 6 процентов населения мира.
2. Второй значимой вехой саммита стало включение Африканского союза (АС) в число постоянных членов “Большой двадцатки” как важного субъекта Глобального Юга.
Эксперты полагают, что это усилит влияние континентальной группы из 55 стран с совокупным ВВП в 2,4 трлн долларов, на долю которых приходится около 85 процентов мирового ВВП, более 75 процентов глобальной торговли и около двух третей мирового населения, что делает Африку будущим центром глобального роста и важным игроком в международных делах. Отмечается также, что процветание Африки играет ключевую роль в построении многополярного мира.
Вместе с тем, признавая растущий вклад АС в создание новой глобальной архитектуры управления, некоторые индийские эксперты сомневаются, сможет ли этот блок говорить от лица всей возрождающейся Африки единым голосом.
3. Третья группа событий, привлекших внимание, — это альянсы и проекты, запущенные в кулуарах. В их числе Глобальный биотопливный альянс, актуальность которого увязана с надвигающимся энергетическим и климатическим кризисами, а также новый экономический коридор “Индия-Ближний Восток-Европа” (IMEC), поддержанный Партнерством для роста инфраструктуры и инвестиций (PGII), а также группой G7 во главе с США и позиционируемый как альтернатива китайскому “Поясу и пути”.
В дополнение к этому Индия объявила о ряде односторонних инициатив, таких как поддержание Глобального хранилища цифровой общественной инфраструктуры (GDPIR), виртуального хранилища DPI, которым должны делится члены “Большой двадцатки”. Предложено также создать Альянс “Одно будущее” (OFA), добровольную инициативу по наращиванию потенциала, предоставлению технической помощи и финансовой поддержки для внедрения DPI в странах с низким и средним уровнем дохода.
4. Финальная редакция итогового документа саммита наглядно продемонстрировала возможность корректировки позиции США, ЕС и стран “Большой семерки” в целом, особенно если сравнивать его с балийским заявлением “Большой двадцатки” 2022 года с резкой критикой России.
Индийские эксперты признают, что ранее G7, как правило, доминировала в процессах “двадцатки”. Но на этот раз в Нью-Дели увидели, что Глобальный Юг обладает большим потенциалом, привнося элемент многополярности в процесс принятия решений. Возможно, “Большая двадцатка” выходит из тени “Большой семерки”, становясь главным форумом международного экономического сотрудничества, каким она задумывалась изначально.
5. Важными представляются рассуждения индийских экспертов по такому деликатному вопросу как единство в рядах G20.
Так, учитывая сложности взаимозависимостей и внутренние факторы, влияющие на лидеров “двадцатки”, компромиссы всегда непросты, и поэтому изменения в существующей системе принятия решений могут осуществляться только постепенно. Если блок сможет реально объединиться и реализовать необходимые реформы, шаг за шагом, то со временем результат не заставит себя ждать.
Кроме того, подчеркивается, что сам по себе статус постоянного члена в G20 не несет прямых выгод. Принимая решение о присоединении к блоку, необходимо провести глубокий самоанализ, оценить готовность брать на себя ответственность и спрогнозировать, как обратить этот ресурс на благо государства. Тезис вполне универсальный, и его в полной мере можно экстраполировать на членство и в других объединениях, например ШОС и БРИКС.
Резюмируя, нельзя не согласиться с оценками, что саммит G20 в Нью-Дели стал несомненным успехом индийской дипломатии и внешней политики в целом.
На фоне нестабильной глобальной среды и шаткого баланса сил председательство в “Большой двадцатке” предоставило Индии уникальный шанс показать свои амбиции, лидерские качества, а также способность формировать платформы для эффективного решения общих проблем на основе широкого консенсуса. И она этой возможностью сполна воспользовалась.
Справедливо также и то, что G20 в одночасье не решит всех мировых проблем, а также не устранит внешних вызовов Индии. Однако и “Большая двадцатка”, и внешняя политика Нью-Дели больше уже никогда не будут прежними, что нам в Минске надо иметь ввиду, особенно в свете планов поднять белорусско-индийские отношения на уровень стратегического партнерства.